— Это уголовка и тюрьма!

— Если будем продавать армейское имущество. А если просто легковой автомобиль — никто и не почешется

— В посольстве почешутся!

— Да им похер на чем ты добрался. Оборудование по описи сдал? Сдал. Еще и китайского агента добыл. Нам руки целовать будут.

И вот нахуя мне такой геморрой?

— Что за тачка хоть? И какие документы на нее будут?

— Сейчас все расскажу.

***

Торговец оказался толстой, очкастой торговкой. Эта самая Ча Ми смотрела на нас так подозрительно, словно мы прямо перед ней машем американским флагом и с одновременным распеванием янки-дудль. Все то время, пока старшина рассказывал ей что-то на ломанном русско-вьетнамском, она не спускала с нас пристального взгляда. Я в ответ пытался играть с ней в гляделки и иногда даже выигрывал.

Наконец на чем-то типа “бан се тай да муо” — продать грузовик купить машину — в этой “чами” как будто переключатель повернули. Куда делась бдительная тетка, ныкающая свое имущество от враждебных вихрей? Перед нами оказалась улыбающаяся и ласково что-то выстреливающая на вьетнамском женщина, жестами приглашающая пройти под навес, дабы не стоять под начинающим уже припекать солнцем. И даже испить так чаемого Незлобиным пивка.

Вместо грузовика нам предлагали на выбор аж три машины. И все иномарки. Ну то есть не было ни уазика, ни жигулей каких-нибудь, не говоря уже о москвиче.

Первым стояла какая-то пучеглазая мыльница с задранным задом, выкрашенная в ярко-желтый цвет. Спереди на радиаторе были прилеплены два торчащих вверх уголка, а сзади около горловины бака была табличка “2cv special”. Самое прикольное, что это был кабриолет — крыша между дверей была брезентовая и явно то ли сдвигалась, то ли убиралась. Короче, гламурный ситроен для парижских пидорасов.

Вторым в ряду стоял джип. Ну такой весь прямо армейский, лобовое стекло откидывается вперед, дверей нет. Прям как наш уазик, только поменьше. Нечипоренко после консультации с торговкой объяснил нам, что это форд, честно спертый у американцев. Жрет мало, едет везде.

И последний в этой выставке автомобильного транспорта Вьетнама стояло нечто совсем несуразное. Вот представьте себе нашу “победу” или “волгу”, которую кто-то сильно стукнул по крыше. От этого у нее разболелась голова и на ней выросла шишка. Ну в самом деле: очень низкий и какой-то приплюснутый автомобильчик неясной марки синего цвета с сильно выпирающими крыльями с фарами. И на него нахлобучили кабину от легковушки в два раза больше. Белую. И над зеркалом заднего вида прибили табличку “такси”.

Лично я сразу выбрал “такси”. Несмотря на внешнюю несуразность, она была с отдельным и закрывающимся багажником. У нас китайца надо куда-то класть надо. И я уже вкусив немного шпионской романтики, прикинул что этих дебильных “таксей” в Ханое должно быть много и мы не будем привлекать внимание. Да и сбыть легко.

Отдав всю торговлю в руки Вениамина, так внезапно проявившего свои торговые таланты, я неспешно начал перегружать наши пожитки. Китаец прекрасно влез своей колбаской в багажник. Пришлось только немного его подогнуть, но ничего, не сдохнет.

Рюкзаки на задние сиденья. Принесенные помощниками этой Ми пару баулов с едой и автоматы — туда же. Когда Кузьма Валерьевич, принес две канистры с бензином, то я не долго думая, поставил их между рядами. Да, как-то не очень, но отъедем и перепакуемся по обстановке.

Я уже сидел за рулем, когда Огонек открыл дверь и буквально упав на пассажирское сиденье, шутливо пропел “вперед, мой друг, вперед, нас ждет Ханой”.

— Ты чего такой радостный?

Незлобин открыл новенькую кожаную сумку, и я увидел там помимо каких-то документов на вьетнамском, пачки денег.

— Я с этой Ча Ми стряс пятьдесят тысяч донгов!

— А сколько это?

— На черном рынке дадут 500 долларов.

— Заебись… Да мы теперь миллионеры!

/Уважаемые читатели! Напоминаю, что я еще пишу фэнтези-цикл "Война князей". Тоже с нашим попаданцем-пожарным (в магический мир). Поддержите лайком! Вам ерунда, а мне приятно. https://author.today/work/series/3452 /

Глава 18

После Урала управлять легковой машиной было одно удовольствие. Никаких двойных выжимов сцепления, руль крутится легко, а радиус поворота вызывает умиление. Попетляв немного под руководством Незлобина по проулочкам, я вырулил на местный “проспект”.

Ну как проспект. Широкая пыльная дорога, по которой во всех направлениям хаотично перемещались машины, велосипеды и вьетнамцы. После джунглей я очень пугался внезапно появляющихся из ниоткуда и исчезающих в никуда подобных участников дорожного движения, но потом как-то привык и стал вместо тормозов пользоваться бибикалкой. А что? Другим можно, а мне нет? Через некоторое время я вошел в ритм движения и стал еще и покрикивать на недостаточно медленно убиравшихся с нашей дороги “шахид”-автомобилистов.

— Начинаю входить во вкус всей этой поебени — прихлопнув какого-то москита на шее, я газанул на подъеме

— К этой жаре привыкнуть невозможно — буркнул Огонек

— Зато теперь можно пить за рулем — я полуобернулся к заднему сидению. Пошарил в котомке, что нам дала торговка — А пиво все?

— Да, выхлебали. Мне кажется оно вообще у меня до желудка не дошло — сразу впиталось еще в горле. Ты это, смотри по сторонам, увидишь магазинчик поприличнее — затаримся еще

— А ты что будешь делать?

— А я буду контролировать тебя. Вдруг пропустишь…

Так за разговорами мы потихоньку выбирались на дорогу, выводящей нас из ада бибиканий и внезапных перестроений. Всякие велосипедисты практически исчезли или отсвечивали на обочинах, наша скорость увеличилась и наконец-то поток ветра стал достаточно сильным, чтобы достаточно проветрить машину и остудить потную кожу.

Так мы довольно быстро приближались к последнему большому препятствую на нашем пути в Ханой: паромной переправе. Что торговка, что старшина не ездили в эту сторону и ничего кроме подтверждения, что мост давно разбомблен, а вот паром работает — сообщить не могли. Так что нам придется выяснять на месте.

— Тормози! Вон там! — внезапно заорал Огонек, вырвав меня из расслабленного созерцания полупустой дороги — Да тормози же ты, без пива останемся!

Волшебное слово “пиво“ оказало свое целительное действие и я в клубах пыли свернул к какому-то совершенно непрезентабельному навесу.

— Тут? Я ничего не вижу

— Разуй глаза! — Незлобин указал он мне на вывеску, где была нарисована кружка пива с шапкой пены.

— Живем!

Вениамин оставил меня караулить машину, а сам голодным сайгаком ломанулся к хозяину. Мне слышно не было, но немного поговорив и помахав руками, вскоре он вернулся назад к машине, таща в руках светло-коричневую коробку, на верхнем клапане которой большими буквами было написано “for military use”.

— Американское, 24 банки. Искусственного льда насыпали. Счас еще — кинув коробку на сиденье, он развернулся и пошел за следующей.

Американское пиво я еще не пил. Достал одну банку. На привычные мне банки пива она была похожа ну очень отдаленно. В руках у меня была вытянутая в высоту обычная консервная банка. Ну разве что надписи Schlitz и beer с золотыми каемочками подтверждали, что это все-таки пиво. Никаких привычных колец-открывашек не было видно, одна надпись softop жирными красными буквами. Недолго думая, я достал нож и ударом сделал две дырки в верхней крышке. Ну как делал любой советский ребенок, когда открывал сгущенку.

— О, спасибо! — принесший второй ящик Вениамин выхватил у меня банку из рук и жадно присосался к ней.

— Да всегда пожалуйста — открыл я еще одну — там у него много еще?

— Много. — отлипнув от банки и немного отдышавшись, ответил Огонек. — Хорошо-то как. Тебе какое больше нравится: 33 или тигровое? А то у него американское кончилось.

— Я в душе не ебу, что это за пивы. Тащи по одной бутылке каждого, проверим